ГЛАВА 12   

         Сюзи все больше впечатляла Романа. Рядом с ней было как-то легко и спокойно у него на душе. Словно само ее присутствие лишний раз убеждало его, что, в сущности, дела обстоят не так, уж, и плохо. Ему даже невольно рисовались картины их будущей совместной жизни. И, конечно же, не в России, а где-нибудь там, на Багамах или Гавайях, куда все ездят по турпутевкам и, где его нога, обутая в ботинки сорок третьего размера, ни разу, пока что, не ступала. «Ничего, ничего! — тешил себя зряшной надеждой он. — Настанет и наш черед! Уже доберусь я до этих самых паштетов из антилопы Гну и виски с содовой…» Но где-то в глубине своей темной души он понимал, что не видать ему этих самых Мальдивов, как собственных ягодиц! И проблема — не в том, что глаз на затылке нет…

Он любовался на изгибы ее молодого женского тела, слушал, как она что-то негромко напевала, гладя на завтра его рубашку, и ему хотелось, чтобы так было всегда. Он даже смирился с тем, что она доставала его своими постоянными расспросами про его работу. И ему приходилось врать про эту самую работу, что на ум взбредет. Не мог же он сказать ей, кем он являлся на самом деле. Но Сюзи, словно чувствовала, что он многого не договаривает, и это ее невольно настораживало.
— Ты ведь знаешь, женщины — народ любознательный! Бабы на работе интересуются, много, мол, твой заколачивает? Какая у него — должность? А я ничего им в ответ сказать не могу. Секретная, говорю, у него должность! А — какая, не вашего ума — дело… А бабы: «Да, она сама, поди, про него ни черта не знает! Хмыря у себя в хате приютила! Змея подколодного на груди пригрела… Погоди, заползет он в твою бедную душу, потом никакими клещами его оттуда не вытянешь… Будешь выть по-волчьи, судьбу проклинать, да, поздно будет!» Дуры, я им говорю! Хорошего человека за версту видать! И, чем это, он — хорош, интересуются?!
— А, ты — что?
Они сидели на диване. Приобняв Сюзи, Роман поцеловал ее в губы, чтобы скрыть некоторое замешательство.
— А, как ты думаешь?.. Что есть, то и говорю! Молодой! Хорош собой! Ухоженный, говорю. Можно сказать, с иголки одет. И деньги — всегда при нем.
Роман с облегчением вздохнул. Его самолюбию льстило, что Сюзи — о нем самого наилучшего мнения. Когда она смотрела на него, взгляд ее излучал тепло и нежность. Время от времени в ее светло-серых глазах вспыхивало тайное желание, которое, как не стремилась, она не могла в себе побороть.
Тимур строго-настрого предупреждал его, чтобы он не светился!
— Мне придется убрать тебя, а потом твою бабу, если ты проколешься и потянешь меня за собой!
И это была не шутка.
И, все-таки, настал тот момент, когда, ради того, чтобы быть рядом с ней и не вызывать никаких подозрений на счет собственной весьма таинственной особы, ему пришлось начать лгать.
Он попытался вновь поцеловать ее, но она вдруг довольно холодно отстранилась.
— Зачем мне — мужчина, который и на полногтя не желает приоткрыть мне свою истинную сущность?..

— Разве, тебе станет легче, если я скажу, где и кем я работаю?
— Вот именно!
— Ну, хорошо!.. Будь, по-твоему!.. Я… Инженер человеческих душ!
— Кто, кто?!
Сюзи прыснула в ладонь от смеха.
— Ну, вот видишь! Ты уже смеешься!
Усилием воли, стерев с лица улыбку, Сюзи спросила:
— Что значит «инженер человеческих душ»? Психолог, что ли? Или, погоди, психотерапевт!
— Ну, вроде того!
— Так, ты в психушке работаешь?!
— Да, нет! — как мог, съезжал с темы Роман.
— Тогда, кем?
— Любопытная — ты, сильно!
— А у тебя так прямо и язык отвалится, про свою секретную работу мне все, как на духу, рассказать…
— Да, в наркологическом диспансере я работаю! В частном!
Это Тимур его надоумил. Мол, если баба твоя будет любопытничать, что — за фрукт? Чем на жизнь промышляешь? Придумай что-нибудь такое, о чем тебе самому не хотелось бы особенно распространяться. Но профессия твоя должна быть престижной и хорошо оплачиваемой.

Сюзи с любопытством и некоторой долей сомнения одновременно уставилась на Романа.
Но тот казался, как никогда, серьезен. Под ее пытливым взглядом ни один мускул лица его не дрогнул.
— Ой! Ну, да?!
Сюзи, хотя и не сразу, а после того, как переварила то блюдо, каким потчевал ее Роман, наконец, как будто бы, и впрямь, поверила ему.
— А ты знаешь, у меня подруга… Тоже — торгашка… А у ней муж — забулдыга… Ты не можешь его… Ну, это… Сам понимаешь… От алкоголизма, раз и навсегда, избавить?
Он почему-то совсем некстати, а, может быть, наоборот, вспомнил про метательный нож… Настоящий гарпун! Как-то вместе с Тимуром они выехали за город. Тимур первым метнул нож. Лезвие без труда, словно в масло, вошло в ствол дерева ровно наполовину. Потом настала его очередь… Когда он шел на очередное дело, Тимур каждый раз снабжал его новым ножом, ни чем не отличавшимся от прежних, которые по настоянию своего шефа оставлял на месте преступления…
— Избавить?! Я избавить ото всего могу…
— Неужели?!
Сюзи посмотрела на Романа восхищенными глазами. Кажется, теперь она больше ни капли не сомневалась в нем. Она и вправду считала его вполне порядочным и преуспевающим человеком. Человеком научного склада ума. …Он все чаще замечал на себе ее влюбленный взгляд.
— Вообще-то ты меня сильно не афишируй!.. Не люблю я этого!
Его чрезмерную скромность Сюзи была склонна отнести, скорее, к числу достоинств, нежели, к недостаткам.
После секса она гладила его поросшую редкими волосками грудь мягкой ладошкой.
— Тебе хорошо со мной? — спрашивала она.
— А — тебе? — как можно безразличнее отвечал он вопросом на вопрос, стараясь не смотреть при этом в ее светло-серые омуты.

«А она — ничего! — думал он про себя. — Очень даже — ничего, если не сказать больше! Особенно, в постели! Ну, просто супер, какая милашка!»

Только по прошествии месяца их совместной жизни, он, кажется, как следует, рассмотрел ее. И теперь она казалась ему даже красивой! Не меньше. Эти вьющиеся каштановые волосы, обнимавшие ее худенькие плечи, слегка вздернутый нос… Кончик его все время двигался, если она что-нибудь говорила. Губки — сердечком, точно у какой-нибудь сказочной принцески из мультяшек!
— Почему ты не даришь мне цветов?
— Это — что?.. Твое заветное желание?
— Ну, можно сказать и так…
— А какие — твои самые любимые?
На следующий день он купил ей золотую цепочку.
Тимур деньгами его особенно не баловал, но и шибко не скупился. Уровень жизни поддерживал, как надо. Дровосек это принимал, как должное. «Наемный убийца — это все равно, что камикадзе! Сегодня жив, а завтра…» — полагал он. Но о том, что будет завтра, ему думать не хотелось.