ГЛАВА 3.37

    Солнце близилось к горизонту, и световой день спешил плавно перейти в вечерний сумрак, а затем — в ночь.
— Нада скорее ходить отсюда! — сказал отшельник, в который раз внимательно оглядывая местность вокруг потерпевшей крушение вертушки. — Никак невозможна тут аставаться!
Впрочем, вряд ли, кто до конца понял истинный смысл того, о чем говорил уродец. Внимательно изучая груды камней, некогда составлявших неотъемлемую часть скалы, под которыми теперь торило путь русло Быстрой реки, он заметил на них клочья медвежьей шерсти. Это не была темно-бурая шерсть Гуру. Ее уродец отличил бы от десятка других, внешне похожих, но не принадлежавших его четвероногому другу, у которого была теперь семья. Светло коричневый окрас длинных и жестких волосьев, по его мнению, скорее всего, принадлежал медведице. А высохшие капли крови, что отшельник обнаружил на том месте, где скала дала трещину и рухнула вниз, частично перегородив реку, скорее всего принадлежали какому-нибудь из неуклюжих медвежат. Наверное, после удара горящего вертолета о твердь, один из них, а возможно и оба, оказались заваленными грудой камней.
— Я думаю, надо поделить консервы поровну и немедленно отправляться на материк! — сказал Артемьев именно то, о чем про себя думали и другие.
— Я — «за»! — поддержал его Юрский. — А ты, Настя?
Девушка согласно кивнула.
— Вот только, как же …? Неужели, мы возьмем и вот так просто уйдем?! — вдруг засомневался Юрский. — А золото?! Да всякий скажет, что наши руки — по локти в крови! Ведь это из-за него вся поляна возле Отвесной скалы усыпана трупами! Нас обвинят в злодействах, которых мы не совершали!
— За это не волнуйтесь! — твердо заверил полковник Сахар. — Смерть преступников, спасавшихся бегством из тюрьмы, никого особенно не разжалобит!
— Чушь! — в горячности воскликнул Николай. — Ведь это была не просто смерть, а самая настоящая бойня! С такой жестокостью даже скот не забивают, чтобы сдать свеженину на переаботку в колбасный цех!..
— Думайте, как хотите! — рассердился тюремщик. — Мне на это совершенно наплевать! Ведь, если бы не мы — их, тогда бы они — нас! Вот в чем — весь фокус!
Но на Николая его доводы, казалось, не произвели никакого впечатления.
— Мне одно ясно! Всем нам теперь — крышка! Мы думали, что найдем золото, и это вернет мир и покой в наш дом!.. Но, получив то, чего желали, в итоге очутились по самые уши в дерьме, из которого нам теперь никогда не выкарабкаться! Этот золотой песок… Он, как клеймо на нашей совести, которая всю жизнь будет укорять нас за то, что однажды произошло здесь, на подступах к Зеленой долине!
— Какой песок?! — искренне удивился Артемьев. — Вот — этот?!
Он подошел к одному из мешков и, развязав его, пихнул ногой, так, что почти половина содержимого высыпалась на землю.
— Что вы делаете! — воскликнул полковник Сахар. — Зачем же — так?..
В ответ Артемьев лишь презрительно улыбнулся. Он зачерпнул горсть того, что высыпалось из мешка в ладонь и швырнул в траву.
— И это вы называете золотом?!
Он зачерпнул новую горсть, затем еще одну и еще, разбрасывая их в разные стороны.
— Прекратите немедленно! — возмутился Сахар. — Здесь вам не цирк!
Но было поздно. Подойдя к опрокинутому мешку, из которого Артемьев так щедро черпал горсти и разбрасывал их точно семена по каменистому берегу Быстрой реки, люди отказывались поверить, в то, что увидели. Вместо золотой россыпи возле их ног и в самом деле лежал обычный речной песок желтого цвета.
— Что — это, черт возьми? — первым пришел в себя Уилки Фармер. — Может быть, вы нам все объясните?!
— Это… Осадочная горная порода! — невозмутимо ответил ученый. — А вы — что, совсем ослепли?! Сами не видите?!
Стало так необыкновенно тихо, как, наверное, бывает в зале суда перед оглашением смертного приговора серийному убийце, на счету которого не один десяток безвинных жертв. Неизвестно чем бы все закончилось, если бы тотчас из сосняка не показались двое людей.
— Браво! Браво! — театрально захлопал в ладоши один из них. — Отлично сказано!
В том, кто произнес эти слова, таежники, еще не вполне не вполне оправившиеся после того, как вместо золота обнаружили в мешках речной песок, с невероятным удивлением узнали Полякова. Это навело их на мысль о том, что, по всей видимости, они вступили в полосу, где их могли ждать самые разные сюрпризы.
— Глазам своим не верю! — воскликнул полковник Сахар. — Час от часу — не легче!.. Ведь вас же…
И он схватился за голову, всем своим видом выражая крайние смятение и досаду.
— Как же я сразу не догадался?
— А, если бы догадался?! Добил бы, наверное, Леня?!
Тюремщик предпочел не отвечать на этот вопрос.
— Кто ж знал, что Хомяк засыплет в Калаши браткам скорлупу без зерен?!
На сей жест своеобразного раскаяния, проистекавшего от хозяина особняка, Поляков лишь слабо улыбнулся.
— Так, уж, и всем?
Поверх головы и на правой руке Алексея, чуть выше локтя, красовались повязки из какого-то тряпья вместо бинта. Сквозь них сочилась кровь. За пояс брюк Полякова был заткнут пистолет «Макарова», его личное табельное оружие, изъятое во время ареста Дубасовым. Так же, как и то, что в предсмертных судорогах генерал сжимал в руке, и, которое навсегда осталось при нем, ему оно все равно бы уже больше не понадобилось.
— Алекс! — обратился к Полякову его спутник.
Это был Джек Скотт. В руках он держал камеру, ту самую, которая прежде принадлежала Коте.
Ты обещал, что концовка будет эффектной!
— Еще бы! Куда уж эффектней-то! — согласился разведчик. — Я думаю, ты, приятель, крупно облажался!.. Такой фейерверк прошляпил!
— Так, ведь, я…
Ну, вот что, Джек! Ты теперь занимайся своим делом, а я своим! Понял?
Бой охотно закивал головой, тут же приникнув к глазку камеры.
— О чем это — они, ма? — спросила Кэролайн, капризно выпятив прелестные губки.
— Сама ничего не понимаю! — неуверенно пожала хрупкими плечами Джейн.
Даже теперь после стольких испытаний и откровенных неудач в манере держаться с достоинством эта леди оставалась верной себе. Она вела себя так, как будто находилась не в Сибирской глуши, а у себя в Калифорнии.
— К чему — весь этот Шапито? — спросил Уилки Фармер, пристально и в то же время, враждебно глядя на разведчика. — Кончайте, уж, с нами разом! Вы, ведь, за этим сюда пришли?
Поляков ответил ему пронзительным взглядом, в котором таилась холодная насмешка.
— Ошибаетесь, дорогой Уилки Фармер!
— Ничуть! — упрямился большой босс. — Только я не понимаю, отчего вы меня сразу не убили еще там, на материке?!
— Оттого, что хотел доказать, что я — совсем не тот, за кого вы меня принимаете!..
— Ха-ха-ха! — гневно рассмеялся золотой магнат. — Да, вы издеваетесь надо мной! И это после того, как, оказавшись тут, я стал жалкой тенью самого себя! Разори вы полностью корпорацию «Голд Стар», в этом случае моя жена и дочь остались бы без крыши над головой и куска хлеба, превратившись в уличных бродяг. Чтобы выжить, им пришлось бы пойти на панель! И все — из-за вас! Из-за той прорвы золота, которое я превращал для вас в деньги, и, которое на самом деле того не стоит!.. Но, увы! Я вовремя имитировал собственную смерть, и вы просчитались! Вам не удалось довести начатое до конца!.. Ах, какая жалость! Не так ли?!
Фармер взял в горсть песок, точно так же, как это прежде делал Артемьев и швырнул под ноги Полякову. Но тот даже не шелохнулся.
— Представление, как я вижу, устраиваете вы! — снисходительно усмехаясь, сквозь зубы процедил Алексей. — А мне, пока что, приходится его наблюдать!
Готовый ко всему, но только не к сдержанному осуждению в свой адрес, больше походившему на жалость, золотой босс посмотрел на разведчика так, как будто бы увидел его впервые в своей жизни. Мысленно он приготовился к смерти. Джейн стояла рядом с ним. Губы ее заметно дрожали. В глазах застыл страх. Она не доверяла Полякову и, в случае чего, не задумываясь, бросилась бы на шею мужу, чтобы преградить путь пуле, выпущенной из дула «Макарова», который теперь сжимал в своей руке этот непостижимый человек. Кэролайн, да и все остальные, напуганные странным поведением Полякова, в каждом движении которого таилась угроза, опасались за собственную и жизнь близких им людей, а также жизнь товарищей по несчастью не меньше, чем сама Джейн.
— Чего вы от нас хотите?! — в отчаянии воскликнула она.
— Правды и — ничего более! — спокойно ответил Алексей. — Вы знаете, что я имею в виду!
— Даже, если я вам все расскажу, вряд ли, от этого что-то изменится к лучшему!
И на глаза Джейн навернулись невольные слезы.
— Ведь это вы разлучили меня с сыном и сделали на всю жизнь несчастной!
— А вы предпочли бы всю свою молодость провести в тюрьме за кусок золота! К тому же, нажить кучу хронических болезней и быть десятки раз изнасилованной вертухаями, чтобы потом вас выбросили из особняка за ненадобностью, без гроша в кармане и без надежды на лучшую жизнь?.. По крайней мере, оказавшись на свободе, вы жили мечтой о встрече с сыном. И это давало вам силы слепо верить, что, так или иначе, но то, к чему вы всем сердцем стремились, однажды осуществится! Но в стенах тюрьмы вы бы и этого лишились потому, что такой, в какую бы вы превратились через много лет неволи, вы не нужны стали бы никому. Даже собственному сыну! Да, он и не посмотрел бы в вашу сторону!.. В сторону женщины с исковерканной судьбой! Зэчки со стажем! Всеми забытой и покинутой… Презираемой обществом и людьми старой рухляди, которой место на городской свалке!..
— Неправда! Вы лжете! — невольно вспылила Джейн и едва не залилась горячими слезами.
— Вам дали шанс! — все также невозмутимо продолжил Поляков. — А вы его не использовали!
— Какой шанс? — не выдержал Уилки Фармер. — Что за бред вы несете, Алекс, или как вас там?!
Поляков снова улыбнулся холодно и презрительно, левой рукой держась за рукоять «Макарова».
— А, может быть вы, полковник Сахар, наконец, осмелитесь и признаетесь, какую баснословную сумму вы вытребовали у Джейн Смит, скрывая правду об ее сыне?!
— Какую?!
Лицо Джейн перекосилось от гнева.
— Вы хотите знать, во что мне обошлась ложь этого гнусного тюремщика?!
И пожилая леди обвела всех взглядом, полным невыразимого страдания, остановив его на Артемьеве.
— Но, ведь, это стоило того, потому что… Мне кажется, я, наконец, нашла сына! Я нашла его!
Но несмотря на луч радости и надежды, мелькнувший на ее лице, в голосе женщины послышалась некоторая доля неуверенности.
— Ведь это — он?
И она с мольбой посмотрела на полковника Сахара. Но тот поспешно отвернулся.
— Что я слышу? Джейн, да ты в своем уме?
Сбитый с толку, Уилки Фармер с нескрываемой тревогой смотрел на ту, что долгое время была ему верной женой. Ему казалось, что между ними никогда не существовало никаких тайн, включая рождение их сына, который первые три года своей жизни провел в тюрьме. А потом, когда его насильно вырвали из рук матери и отдали на воспитание в злополучный детдом, мальчик точно навсегда исчез. Едва родившись на свет, он словно умер для своих родителей. И только Джейн наверняка знала, что он снова воскреснет к новой жизни лишь тогда, когда этого захочет полковник Сахар.
— Ты помнишь, как ежегодно я ездила на отдых во Флориду? — спросила она, с нежностью и в то же время с отчаянной мольбой во взгляде обращаясь к супругу.
— Еще бы! — согласно кивнул тот. — Мне кажется, они обходились нам не дешево!
— Это пустяки в сравнении с тем, что без твоего ведома я изымала из оборота «Голд Стар», превращая в наличность и чеки, чтобы потом зачислить на указанный мне счет в одном из банков Майами!..
Услышав это, золотой босс позеленел, став похожим на одну из молодых елей росших, на подступах к лесному массиву.
— Я ушам своим не верю! Ты, наверняка, все это придумала! Ведь так? Сознайся мне, Джейн? — наконец, сглотнув слюну, с трудом вымолвил он.
В эту минуту, из зеленого сделавшись серым, а затем, приняв какой-то неопределенный цвет, его лицо казалось ужасным. Он едва пересиливал себя, чтобы не наговорить жене гадостей, но лишь для того, чтобы узнать всю правду до конца.
— Самое смешное, что я платила за то самое золото, о существовании которого никто кроме меня не знал!.. Под видом туристки я приезжала сюда в эту чертову тайгу, где почти каждый кусток и всякое дерево мне были знакомы. Помню, я повстречала на тропе этого чудовищного медведя. Я думала он разорвет меня на части. Но зверь почему-то не сделал этого. Он просто до смерти напугал меня. Сильно перетрусив, я едва не дала деру из тайги. И только мысль о моем сыне остановила меня от этого опрометчивого шага. Поддавшись панике, я могла наделать всяких глупостей или даже погибнуть. Зверь, если чувствует, что его боятся, становится жестокими и беспощадным. Поэтому я сопротивлялась ему из всех сил, а он упорно преследовал меня, пока я вдруг не повстречала на своем пути одного человека.
В этом месте Джейн смолкла. Словно щадя Уилки, она постепенно раскрывала ему все свои карты, оставляя самое худшее напоследок.
— Человек что-то сказал медведю, и тот быстро ретировался! Незнакомец внешне казался очень уродливым и отталкивающим. Но это было лишь первое впечатление!.. Увы, выбирать не приходилось. И я доверилась ему и рассказала, что знаю о том, где находится очень много золота. И я пришла за ним. Тогда он спросил, зачем мне золото? Я ответила, что много лет назад потеряла сына. И один человек согласился на то, чтобы помочь отыскать его, если я скажу ему, где находятся золотые самородки и песок. Я отказалась, потому что это было не мое золото, но пообещала, что заплачу ему столько денег, сколько он скажет, в обмен на сына. Этот негодяй назвал очень большую сумму. И вдобавок пригрозил, что, если я не добуду золото и не превращу его в деньги, чтобы заплатить ему сполна, то никакой сделки просто-напросто не состоится.
Незнакомец оказался хорошим человеком и согласился на то, чтобы помочь мне в моем горе.
— Кто? Кто — этот мерзкий подонок, что торговал нашим сыном, словно наше дитя, как и любое другое, не ангел во плоти, а кусок мыла или еще что-нибудь в том же роде?!
И Уилки Фармер в ярости сжал кулаки.
— Мне кажется, что он — перед вами!
И Поляков с неизменной улыбкой посмотрел на полковника Сахара. Под его взглядом, не сулившим ничего хорошего, тот невольно поежился. Наверное, если бы представлялась такая возможность, Леонид Мартынович, не раздумывая, пустился бы наутек. Но, пораскинув умом, вовремя сообразил, что пуля Полякова, наверняка, оказалась бы проворнее. Да и куда было бежать, когда кругом — тайга?! Где ему было тягаться с ней в одиночку, если учесть, что в случае бегства дорога на зону для него навсегда была бы закрыта? Для начальника тюрьмы это был настоящий тупик, из которого, как ни силился, он не видел никакого выхода.
— Что вы на меня все уставились?! — с отчаянием человека, попавшегося в собственный капкан, воскликнул тюремщик. — Поверь, Любаша!
Губы Сахара мелко задрожали, и по его щеке скатилась слеза. Но это было не угрызениями совести, а, попросту говоря, жалостью к самому себе человека, которого против его воли вываляли в грязи.
— Да, кто же еще на такое способен, как не продажный вертухай!
И Джейн гневно сверкнула глазами, глядя в упор на своего мучителя.
— Стал бы я своим собственным дитя торговать! — весь сжавшись от страха перед своими разоблачителями, в коротком и красноречивом молчании которых ему уже отчетливо слышался в тот миг собственный приговор, торопливо возразил Сахар.
Все еще надеясь выйти сухим из воды, он сопротивлялся судьбе, как мог. Чтобы отвести от себя ее удар или хотя бы на какое-то время отсрочить его, он решил, что расскажет все. По крайней мере, то, что было известно ему самому.
— Чье дитя?!
И Уилки Фармер подался вперед всем телом, готовый к тому, чтобы броситься на тюремщика и придушить его собственными руками.
— Говори, сволочь, не то…
Но Поляков уже направил дуло «Макарова» на большого босса, предвидя, что его необдуманные действия приведут к нежелательной для всех развязке.
— Не стоит так горячиться, любезный Фармер! Тот мальчик, которого так желала вернуть себе ваша законная супруга, вовсе не ваш сын! По крайней мере, в этом вы можете не сомневаться!..
— Не верю! Я не верю ни одному вашему слову! — с трудом сдерживая бешенство, возразил Фармер.
И золотой магнат со слабой надеждой во взоре посмотрел на Джейн Смит.
— Ведь ты сама не раз мне говорила о нашем сыне! Ведь, так, Джейн?
Бедная женщина, обливаясь слезами, торопливо закивала в ответ.
— И о том, что наше короткое знакомство в тайге было тому виной! Выходит, что меня крупно надули? Неужели, все это — гнусная ложь?!
От горькой обиды, что переполняла сердце Уилки Фармера, казалось, он готов был в тот миг, упав на землю, грызть ее зубами.
— Будь ты проклят, Алекс!
— Да уймитесь вы, наконец!
И Поляков до хруста в суставах сжал рукоять «Макарова». Весь его вид выражал такую решимость, что это произвело желаемое действие. Большой босс как-то сразу сник. Огненный взгляд его потускнел, а лицо не выражало ничего кроме усталости и горького разочарования, граничившего с презрением ко всему людскому роду. Да и что еще он мог чувствовать, когда, как выяснилось, Джейн предала его в самом начале их совместной жизни?!
— Я не хотела, Уилл! — как могла, оправдывалась несчастная женщина, с трудом сдерживая рыдание, готовое врываться из ее груди. — Мой сын… Он стал бы и твоим тоже!.. Я так мечтала снова прижать его к груди, моего малыша!.. А они… Они подло обманули меня!..
И более не сдерживая бурный поток слез, хлынувших из ее глаз, она и в самом деле горько разрыдалась. И равнодушная тайга ответила Джейн многократным эхом, словно унося ее горе на невидимых крыльях туда, где ему никогда не нашлось бы сочувствия.
— Ну, хватит! Хватит тут истерики! — предупредил Поляков, все более раздражаясь по мере того, как рыдания женщины становились все безутешнее и горше.
Дулом «Макарова» он сделал нетерпеливый жест. И Кэролайн, обняв мать, что-то горячо зашептала ей на ухо, ласково поглаживая по плечам и спине. Наконец, Джейн кое-как успокоилась. С мольбой глядя на Фармера, она протянула к нему навстречу руки.
— Прости меня! Прости! Ведь тогда, до первой нашей встречи я собиралась… Все произошло помимо моей воли!.. А после этого совсем случайно я вдруг повстречала тебя, Уилл! Во всем виноват он!..
И Смит безразлично, словно это был не человек, а какой-то посторонний предмет посмотрела на полковника Сахара.
— Вначале мне показалось, что я забеременела от тебя. Но потом выснилось, что я зачала за месяц до нашего знакомства!..
Но Фармер в ответ лишь угрюмо молчал.
— Если б не…
Но тут она так сильно разволновалась, что слезный ком подкатил к ее горлу вновь. Собравшись с силами, она плюнула под ноги Сахару.
— Иуда! Чтоб тебе…
И обезумевшая от горя женщина едва не вырвалась из рук Кэролайн, чтоб от слов перейти к делу. Видимо, это больно задело самолюбие полковника Сахара потому, что, как бы ни был он напуган, оно вдруг заговорило в нем во весь голос.
— Меня заставили так поступить с тобой, Любаша! Это по их желанию ты оказалась по сторону океана!
И сделав короткую паузу, точно Сахар все еще сомневался: продолжить ему свой рассказ или нет, он неуверенно посмотрел на окружавших его людей. Но, не встретив ни в одном из них ответного понимания, ни жалости к себе, упавшим голосом продолжил.
— Какой-то высокий начальник из тех, что курировали зону, вдруг свалился, как снег, на мою бедную голову! Это было неспроста! «Неужели, они знают про нас с Любашей?» — грешным делом подумал тогда я. Но, ничего не спрашивая и не объясняя, приезжий приказал, чтобы нашего ребенка я понадежнее спрятал, а в детдом определил вот его!
И полковник Сахар показал на Артемьева.
— Меня? — изумился ученый. — Ну и дела, я вам скажу! Вот дела!
— Мать твоя, как свой срок отмотала, так ее после этого никто больше не видел!..
— А отец? Кто — мой отец?
— А бог его знает, кто — твой родитель! Тоже, наверное, вор или убийца!.. Их в нашей тюрьме не меряно… На любой вкус и цвет, так сказать!
— Нет, ты слышал, Николаша, что этот тип сообщил о моей богатой родословной?! Выходит, ученый Артемьев — потомок тюремной проститутки и какого-то там безыменного душегуба! Ха-ха-ха! Спасибо вам, господин начальник тюрьмы, на добром слове!
— Не благодари, не стоит!
И полковник Сахар, небрежно фыркнув, изобразил на своем лице что-то наподобие улыбки. Но она выглядела настолько нелепой и жалкой, что Поляков не удержался от усмешки.
— Я считаю, что ученый Артемьев, кем бы он ни был прежде, до того, как достиг вершин науки, вполне заслуживает уважения! Он прекрасно справился со своей задачей и до самого последнего момента, то бишь до настоящего дня, отлично водил всех нас за нос!
— Что вы имеете в виду? — нарочито пренебрежительно спросил Юрский.
— Я имею в виду, что, как человек до конца преданный своему делу, он так и не сказал нам, что в Зеленой долине никакого золота никогда не было, и нет в помине! Песок, которым она доверху забита благодаря игре света и тени лишь выглядел как золотой!..
— Но это — невозможно! — возразил Юрский. — Ведь мы сами там были и видели все собственными глазами!
— То, что вы видели, обман зрения, молодой человек! — настаивал на своем Поляков. — Галлюцинации, и — не более того! Жарко сильно было. Перегрелись на солнце. Вот вам и померещилось невесть что!
— Но, ведь, это всегда можно проверить?! — горячо возразила Настя, чтобы поддержать Юрского.
— Стало быть, мало вам на свою голову приключений?! Еще хотите?!
И выражение лица Полякова вновь сделалось жестким и решительным.
— Увы, теперь слишком поздно! — разочарованно сказал Артемьев.
— Это — почему же?! — то ли из любопытства, то ли по какой иной причине поинтересовался Юрский, рискуя, что на этот раз и впрямь навлечет на себя гнев Полякова.
— Наивный вопрос! — воскликнул Артемьев. — Вы, разве, ничего не заметили?!
— Но, что — именно?! — в один голос воскликнули таежники.
— А то, что тоннель, который вел в Зеленую долину, обрушился и напрочь перекрыл доступ воды в озеро! Теперь его уже, наверное, нет и в помине!.. И в том месте образовался бездонный шурф. Горловина некогда действующего вулкана, словно насос, втянула в себя все, что держалось на поверхности, пока Быстрая река питала Зеленую долину.
Поляков внимательно слушал то, о чем говорил Артемьев.
— А, если снова открыть доступ воде?! Ну, как его?.. В эту самую горловину? Что тогда, господин ученый?!
— Что именно вы хотите знать?
— Все! — безразлично ответил Поляков, делая вид, что его мало интересовала Зеленая долина сама по себе, где и золота-то не было ни на грош, а так песок один; и спросил он об этом, поскольку к слову пришлось.
— Ну, тогда я вам скажу, что понадобится сотни тысяч, а, может, и миллионы лет, чтобы жерло земли, окруженное скалами, снова заполнилось водой, образовав озеро, и на его на берегу засверкал золотой песок!..
— Опять вы за свое, господин ученый!
И Поляков презрительно искривил тонкие губы.
— Сказки нам тут рассказываете!..
— То есть, я не так выразился! Речь идет об обыкновенном крупно-зернистом речном песке, который на солнце переливается, как золотой, поскольку такова его природа, — вовремя поправился ученый.
— Вот это другой разговор!
— Что же теперь, господин Поляков?! — спросил Юрский. — Как мы сможем вернуться на материк, не представив доказательств своей невиновности во всем, что здесь произошло?! Или нам вообще не стоит туда возвращаться, и вы нас тут всех и прикончите?!
Насмешливая улыбка не сходила с лица Алексея. Внешне он мало, чем отличался от тех людей, что стояли теперь перед ним. Почти вся его одежда, изорванная в клочья, также едва прикрывала его тело. Как и у них, нервы у разведчика были на пределе, и он едва держался на ногах от усталости и большой потери крови. Но подобное для Полякова было не впервой и поэтому ничуть его не смущало. Вся его непростая судьба походила на борьбу за выживание. В глубине души он радовался каждому новому дню, что прожил на земле. Но теперь дело было не только в нем. Где-то в глубине тайги ухнула сова, и теплый августовский ветер ударил в лицо Алексею.
— Я думаю, что каждый из вас хорошо справился со своей задачей, и я доложу об этом своему начальству!.. — сказал он. — Можете смело возвращаться домой! Вас никто не тронет! Я вам это обещаю!.. Если у меня и остались кое-какие неразрешимые вопросы, то только к полковнику Сахару!.. Я думаю, что со временем он ответит мне на них…
— Позвольте, позвольте, Алекс По, или, как вас — там правильно называют в ваших кругах?!
Сдвинув брови, Уилки Фармер неотрывно смотрел на Полякова.
— Что — еще? — спросил разведчик.
— А как же тот огромный ущерб, что вы нанесли моей корпорации?!
— Вы говорите о том контрабандном золоте, что скупали у меня за доллары?!
— А о чем же — еще, по-вашему?
— Тогда еще толком не зная, кто я такой на самом деле, этим золотом меня снабжала ваша жена через посредников! Она делала это в тайне от вас и с тем условием, чтоб никто и ничего не говорил вам об этом, а просто деньги за металл отдавал ей. Эти маленькие услуги обошлись Джейн Смит в три процента комиссионных, что я и мои посредники получили от нее в качестве оплаты за крамольный труд. Я подыграл ей, как смог!.. А вы получили русское золото, которого всегда так жаждали!..
— Выходит, моя супруга ничего не знала о том, как вы шантажировали меня?!
— Поначалу нет! Она догадалась об этом несколько позже! И, кстати, была даже благодарна мне за это! В противном случае, она не получила бы от вас ни цента! Разве, я не прав?
Джейн, хоть и неохотно, но в подтверждение истины, что — превыше всего, все ж таки, согласно кивнула.
— Не пойму только одного: для чего вам понадобился еще и этот глупый мальчишка?!
И женщина с сочувствием посмотрела на Джека Скотта. Заметив это, бой сделал озабоченное лицо.
— Алекс, кажется, пленка кончается! А запасной у меня нет!..
И, Джек, выключив камеру, закрыл пластмассовым колпачком объектив.
— Вообще-то и снимать как будто бы больше нечего!
— Это, пока что, нечего! — возразил Поляков. — Главное, будь наготове, Джек!..
— Я — всегда на чеку! — уверенно ответил тот.
И Поляков с победным видом посмотрел на Джейн Смит и остальных людей, что стояли на каменистом берегу Быстрой речки, предчувствуя, что конец их мытарствам, вряд ли, еще наступил. Но одно то, что Поляков не испытывал к ним никакой вражды, а, наоборот, предлагал помощь и покровительство, все ж таки, вселяло в них вполне определенные чаяния.
— Неужели, вы и вправду думаете, что отснятое на эту камеру имеет хоть какую-то эстетическую ценность? — обращаясь то ли к Полякову, то ли к самому себе, добродушно заметил Артемьев, от проницательного взгляда которого не ускользало ничто. — У этого юноши такой вид, как будто бы он саму Фортуну за хвост ухватил!
— Если бы — так!.. Но, как я понимаю, в данном случае особенно нечем гордиться! У бойскаута, впрочем, как и у большинства мальчиков в его возрасте, просто — мозги набекрень!
Джейн поступила неосторожно, высказав вслух то, о чем другие благоразумно молчали. Но, видимо, разведчика это ничуть не смутило. Он безразлично пожал плечами.
— Не скажите!.. Смею вас разочаровать, но этот храбрый юноша с честью прошел через сложные испытания и ни разу не дрогнул потому, что на все, что до сих пор происходило здесь, в Сибирской тайге, у него на глазах, он смотрел сквозь призму собственного юношеского понимания того, что многим зрелым людям за все свое никчемное существование так и не дано понять. Смотрел, как на режиссуру, данную свыше, как на игру, а не воспринял это всерьез!
И Поляков почти влюблено посмотрел на Джека.
— Признаюсь, что в самые решительные минуты, когда я сам был буквально на волосок от гибели, его присутствие добавляло мне мужества. И тогда я говорил себе: «Посмотри, Алексей, этот сопливый юнец не боится ничего на свете! Неужели же, ты дрогнешь в свой смертный час?!» Подобное признание такого сильного и отчаянно храброго человека, каким являлся Поляков, казалось, за свою непродолжительную карьеру чекиста успевший побывать даже в пекле ада, вряд ли, тронуло бы Джейн Смит, если бы в нем не скрывалась столь беззаветное и трепетное чувство к другому более слабому существу. Было очевидным, что Алексей испытывал к Джеку почти отеческую любовь. И тот отвечал ему той же монетой. Заметив это, Джейн ощутила, как ревность больно кольнула ее в самое сердце, а в душе, словно черная пропасть, разверзлась пустота. Жестокое разочарование мелькнуло на лице Джейн. Как выяснилось, Артемьев был вовсе не тем, за кого она приняла его поначалу. Во всем виноват Сахар! И Джейн с нескрываемой ненавистью посмотрела на Леонида Мартыновича. «Он, либо поможет отыскать ей сына, либо дорого заплатит за свой обман!» — подумала она. К счастью, полковник Сахар не был телепатом и до конца не осознавал, какой опасности подвергал себя, находясь рядом с женщиной, с которой в свое время обошелся не самым лучшим образом. Леонид Мартынович совсем, было успокоился, когда пришел к выводу, что Поляков тотчас не выстрелит в него из «Макарова». По крайней мере, не сделает этого теперь же. Алексей же, в свою очередь, понимал, что полковник Сахар, шантажируя Джейн Смит, и, весьма успешно промышляя золотом, действовал не по собственной воле. Всем руководил генерал Дубасов. Значит, тюремщик был лишь пешкой в чужой игре. И поэтому Поляков не торопил события. Кто знал, возможно, за Дубасовым стояли не менее колоритные фигуры? И со временем, если это потребуется, Алексей, во что бы то ни стало, выяснит все до мельчайших подробностей…
…Стоя спиной к лесу Поляков не видел, как из него внезапно появилась медведица. Та самая медведица, которая по вине людей лишилась своих детенышей. Шерсть на ее загривке топорщилась. Глаза горели убийственным огнем. Она двигалась на четырех лапах не торопясь, вперевалку, по-хозяйски вымеряя каждый шаг. Из ее полураскрытой пасти стекала обильная слюна, которой время от времени она орошала желтые речные камни. По своим размерам медведица значительно уступала Гуру, но по той ярости, что переполняла ее, превосходила самого лютого монстра из тех, что когда-либо населяли нашу планету.
Легко, словно пушинку, опрокинув на землю Полякова, и, не останавливаясь, косматое чудовище двинулось дальше. На очереди был Джек Скотт!.. Он едва успел уйти из-под страшного удара после того, как властительница тайги, встав на задние лапы, чуть было, не подмяла его под себя. Люди, остолбенев от страха, ждали кровавой развязки. Но, видимо, ощутив, что именно от них исходила наибольшая угроза, медведица, словно, на время забыв о существовании Джека Скотта, повернула свои стопы в их сторону. Расстояние между геологами и зверем в считанные секунды сократилось до минимума. Казалось, еще немного, и несчастным пришел бы бесславный конец. Но так только казалось, поскольку на пути у медведицы, словно из-под земли вырос Красногубов. Геолог был почти что одного с ней роста, и если уступал в физической силе то не настолько, чтобы испугаться и отступить перед мощью и натиском разъяренной хищницы. Медведица оглушительно заревела. Но на человека это, как будто бы, не произвело ни малейшего впечатления. Интуитивно она почувствовала, что тот, кто бросил ей вызов, не сдастся без борьбы. Это ее еще больше разъярило. Грозно ощерившись, точно злобная фурия, она ринулась на геолога, рассчитывая очень скоро расправиться с ним. Тем не менее, могучий зверь не ведал, с кем имел дело. Где было ему знать, что некогда на собственной шкуре Красногубов уже испробовал всю мощь медвежьих лап и убийственность острых, как бритва, когтей… К крайней досаде медведицы, человек тотчас же не вступил с ней в схватку. Как видно, он решил придерживаться иной тактики. Медленно отступая, он вдруг повернулся к медведице спиной. В два прыжка очутившись возле огромного валуна, вскочил него. Его маневр слегка сбил с толку зверя. Завертев башкой туда-сюда, медведица замешкалась… Преследовать ли ей того, кто так упорно избегал схватки с ней или выбрать себе более уязвимую жертву?!
Воспользовавшись тем, что Красногубов отвлек внимание хозяйки тайги, товарищи геолога со всех ног кинулись к лесу. Они вполне небезосновательно надеялись на то, что деревья надежно укроют их от опасности. Они разобьются на группы и запутают следы так, что взбешенный зверь, вряд ли, скоро отыщет какую-нибудь из жертв, даже если решиться на ее преследование. Но медведица, как видно, и не помышляла о том, чтобы поступить именно таким образом, а не иначе. Окинув быстрым взором просеку возле Быстрой реки, она остановила его на Джеке Скотте, который по примеру своих товарищей не собирался спасаться бегством. Склонившись над Поляковым, лежавшим без движения на груде камней, он изо всех сил тянул его за руку.
— Алекс! Алекс, ну, что ж, ты?! Вставай! — взывал к нему бой в отчаянье.
Горячие слезы ручьем катились из его глаз. Он все еще надеялся, что Алексей вот-вот поднимется на ноги. Уж, тогда-то он задаст жару этой косолапой бестии! Медведица, словно разгадав намерения Джека, повернулась спиной к Красногубову.
— Эй, ты, криволапая!
И Красногубов швырнул в нее увесистым камнем. Но промахнулся.
— Джек! Скорее — в лес! Ну, же! Беги! Беги, кому говорят!
Пронзительный голос Кэролайн срывался и дрожал от волнения. Она ужасно боялась за то, что могло случиться с Джеком, который никак не хотел внять голосу разума.
— Эй, парень, чеши в лес! Вот — кретин!
Но Джек по-прежнему не двигался с места. Стоя у самого края опушки леса, таежники с замиранием сердца следили, как медведица, не торопясь, приближалась к юношей, видимо, в полной уверенности, что на этот раз добыча не ускользнет от ее цепких лап. Никто не решался даже мысленно представить себе то, что через считанные секунды ожидало Джека, не случись вдруг какого-нибудь необыкновенного чуда. Но ждать его геологам было неоткуда. Не выдержав, Джейн Смит вдруг что-то громко закричала. Один, затем — другой раз. Ее примеру последовали остальные геологи. Но медведица не обращала на крики людей никакого внимания.
— Ах, так!
Наверное, Джейн не ведала, что творила. Но ноги вдруг сами понесли ее к берегу Быстрой реки. Туда, где, нелепо раскинув руки, на земле неподвижно распростерся человек. Было видно, как, склонившись над ним, Джек по-прежнему тщетно пытался привести его в чувство. Оказавшись во власти разъяренной медведицы, они оба могли поплатиться за это жизнью.
— Ма, да куда же ты?! Ма!!! — в отчаянии воскликнула Кэролайн и едва не бросилась ей вдогонку.
Но Уилки Фамер решительно встал у нее на пути, удержав от поступка, который мог стоить ей головы.
— Ма а а а! — жалобно застонала Кэролайн и упала на грудь к отцу.
Уилки обнял дочь и почувствовал, как что-то горячее и влажное обожгло его щеку.
— Ах, Джейн! — невольно вырвалось у него с досадой. — Ну, что же ты делаешь со мной!
Но Джейн уже никого и ничего не слышала. Торопясь навстречу своей погибели, она отчаянно голосила и так неистово размахивала руками, как будто и впрямь представляла какую-то реальную угрозу для хозяйки тайги. С другой стороны, казалось, невероятная сила и мощь зверя ничуть не смущала ее. Джейн и сама толком не понимала, что именно толкнуло ее на подобный шаг. Возможно, спасая Джек Скотта, она защищала то чистое и светлое, что все еще жило в ней и составляло подлинную сущность этой женщины. Вера, что она когда-нибудь отыщет сына, придавала ей силы и мужества. А препятствия, что одно за другим вставали на ее пути, мешая претворить желаемое в действительность, толкали ее на безрассудство. При одной лишь мысли об утраченном сыне ее душу словно окутывал беспросветный мрак, и тогда жизнь представлялась ей чем-то наподобие дремучей тайги с мохнатыми соснами, елями и высоченными кедрами, со мхами и болотами, с сетью запутанных троп, которые уводили ее все дальше и дальше от цели. Для Джейн стало ударом, когда она узнала, что Артемьев был вовсе не ее сыном. Новая неудача еще больше прежнего утвердила ее в мысли бросить вызов судьбе. Она ждала подходящего момента. И вот он настал. И, чем скорее сокращалось расстояние между Джейн и медведицей, тем больше ей казалось, что она близка к победе. И хотя Джек Скотт был для нее никем, теперь он нуждался в ее защите. И этого было достаточно, чтобы Джейн сделала свой выбор. Она твердо знала, что, навлекая на себя беду, спасала тот уголок в своей душе, который всегда принадлежал лишь одному человечку. Ее навеки утраченному сыну.
Когда до Джека оставался всего лишь один бросок, медведица неожиданно остановилась. Слабое и от страха едва державшееся на ногах существо, уже однажды счастливо избежавшее жестокой расправы и потому выбранное ею вновь в качестве жертвы, неспособно было причинить ей зло. Словно в нерешительности повелительница тайги затопталась на месте. Крики Джейн посеяли в ней нечто вроде сомнений. Но уже через секунду встав на задние лапы, она в который раз неистово заревела. В припадке ярости, рассекая воздух длинными изогнутыми книзу когтями, медведица приняла вызов Джейн. Тупо уставившись на нее извергавшими убийственный огонь глазками, она ждала, ощерившись. Это был ужасный момент для тех, кто стали его свидетелями.