ГЛАВА 58

        — Лях, а ты сам-то эту чудо-машину видел? — пытали горняки своего начальника.
Глядя в их горящие неподдельным любопытством глаза, Ляхов удовлетворенно хмыкнул.
— Ну, видел! И, что — с того?
— Как — это, что? Расскажи, какая — она?
— Какая!.. — как бы в раздумье отвечал Ляхов. — У ней — большие сиськи… И, вообще, баба — ничего! Есть, за что помять!..
После подобной характеристики угольного комбайна, шахтеры с минуту молчали, не зная, как им на это прореагировать. То ли проигнорировать подобный ответ Ляхова, который привык уходить от вопросов, в которых был мало компетентен, привычно отбрехиваясь на известный лад, то ли воспринять, как должное. Но, видимо, на сей раз горняки были настроены серьезно.
— Лях, а сколько?.. Сколько она давать будет?..
— Сколько?..
Ляхов засомневался лишь на секунду.
— Сколько ни даст, все — наше! Понял?
— Так выходит, угольком нас не обидит?
— Не обидит!
Горняки довольно заулыбались. Техника — техникой, а зарплата — зарплатой. Не должна машина отнимать работу, а с ней и достаток, у людей. А, если подобное происходит, то грош цена — этой технике.
— Лях, а может, к дьяволу — этот комбайн? По-старинке бы работали!.. У нас и так не плохо получается?
Ляхов сердито нахмурил брови.
— Не мое — это решение, мужики! Надо мной есть хозяин шахты. Ему — видней!..
Угольщики, видимо, не удовлетворившись тем, что, сняв с себя ответственность за то, что не сегодня, так завтра должно было произойти на участке, босс норовил переложить ее на плечи директора шахты, вразнобой загалдели, зачертыхались.
— Да, ему-то — что! Нам эту кобылу запрягать! А вдруг она лягаться начнет?
— Ну, подумаешь! — возразил Ляхов. — Лягнет разок, другой, так с нас не убудет… Для чего нам нужна научно-техническая революция под землей?
— Ну, и для чего? — заподозрив подвох, недоверчиво поинтересовались горняки.
— А — для того!
И Ляхов важно откинулся на спинку стула.
— Для того, чтобы самим поменьше работать, зато побольше получать!
— Куда уж, больше!
Ляхов выцепил взглядом забойщика, самая макушка которого едва виднелась из-за спины впереди сидящего. Но тотчас и она исчезла. Остальные, ощерившись в ухмылке, ждали, что из этого выйдет… Еще до начала наряда Ляхов успел краем глаза заметить, что у горняка, который, точно побитая собака, подавал голос, боясь показаться из конуры, видок такой, как будто по нему нечаянно трактор проехал. Лицо — все в синяках и ссадинах…
— А ты, я вижу, свое уже получил?
— Открой личико, Гюльчатай, не стыдись! — ехидно усмехнулся кто-то из горняков.
— Покажи, на что — горазд! — в тон ему предложил другой.
— А, я думаю, с чего это возле нашего вино-водочного асфальт треснул! Вчера еще там поутру шел, все нормально было… — как бы невзначай заметил третий.
— Да, пошли вы все стеклотару сдавать! — не стерпев издевок, вспылил угледобытчик, который, видимо, уже пожалел, что, неосторожно высунувшись со своим мнением насчет нового комбайна, заглотил наживку, под которой было острое жало горняцких ядреных острот, больше похожих на откровенное зубоскальство. — А, по-нашему, в …!
— Тихо! Тихо, я сказал! — перекрикивая всех, призвал к порядку Ляхов. — Так, вот…
Он встал из-за стола, дожидаясь полной тишины.
— Значит, комбайн уже установлен в штреке. Обучаться работе на нем будем там же… Для этого к нам на шахту прибыли спецы из-за рубежа. Все меня поняли?
Люди согласно закивали. Но один, видимо, самый непонятливый, словно школьник на уроке, вдруг затряс рукой.
— А, можно спросить?
— Ну, чего тебе еще, Рябинкин? Щас, опять какую-нибудь ерунду спросишь! Ты, ведь, без этого никак не можешь…
— Да, нет, я — серьезно!
Рябинкин сделал придурковатое лицо, а шахтеры, едва сдерживаясь от смеха, натужно закашлялись, стараясь не глядеть в глаза Ляхову.
— Да, у нас вот тут с ребятами тема возникла!..
— Какая — еще, тема? — предчувствуя очередную каверзу, нахмурился начальник участка.
Этот Рябинкин, хоть и был у него, как кость в горле, чем-то напоминал Ляхову его самого в не столь отдаленном прошлом. Именно поэтому он, хотя порой и злился, все ж таки, относился к дурацким выходкам горняка довольно терпимо.
— Тема — простая! Любознательная. Не изобрели ли пока что еще ученые такой машины, чтоб без нас в шахте работала, а потом нам деньги домой привозила?..
Ляхов нервно заерзал на стуле.
— Прежде, чем на наряд придти и такой вопрос задавать, ты, Рябинкин, сколько граненых на чуб накатил, не закусывая?! А?.. Я — тебе, что — шут гороховый, дребедень тут всякую выслушивать?.. Ты ж на самом деле должен понимать, что, если такую машину и впрямь изобретут, то она не только вместо тебя будет деньги зарабатывать, но и на горшок твой ходить по большому! И с женой твоей спать, и детей твоих растить…
— Не е… С женой пусть кучевряжется!.. Я с ней все равно развелся, а вот все остальное мне самому нужно! Особенно — горшок! Ни за что не дам!
Ляхов пренебрежительно хмыкнул.
— Да, у тебя и спрашивать никто не будет! Так ведь, мужики?
Горняки, с трудом сохраняя на лице серьезную мину, согласно закивали.
— Что ж, мне тогда в штаны испражняться?
— Нет, в карман — соседу!
Оглядевшись кругом, Рябинкин уставился на сидевшего подле него горняка.
— У тебя карманы — вместительные, Анатольич?
— Чево?!.
…Клеть с шумом проваливалась вниз, и этот шум, заглушая хохот горняков, вырывался из ствола на шахтовую поверхность, чем-то отдаленно напоминая устрашающий рык неведомого подземного чудища… Оно отнимало у людей жизни, но так и не сумело поселить страх в их души…