ГЛАВА 2.36      

      Не чувствуя усталости, Данил шел и шел вперед. Минул час или полтора, когда, наконец, он остановился и прислушался. Костров сделал это непроизвольно. Внутреннее чутье подсказывало ему, чтобы все времяон двигался толькопрямо, не сворачивая ни вправо, ни влево. Глаза его привыкли к темноте и хорошо различали контуры деревьев. Неожиданно Данил снова услышал собачий лай, который вслед затем прозвучал еще дважды. «Чуют стервецы погибель свою!» — злорадно подумал он. Костров снял с себя куртку и намотал на левую руку. Когда собака бросится на него, он выставит руку вперед, и она вцепится в нее зубами. Данил почти всегда поступал именно так, когда еще в прежние годы охотился на бродячих псов, которые представляли некоторую угрозу для его безопасности. На маленьких собак он набрасывал специальную сеть, которую позаимствовал в одной ветеринарной службе. Потом, придавив глупое и беспомощное животное ногой к земле, при помощи ножа, не торопясь, делал свое дело. Но крупная собака, уверенная в своих силах, даже в сетях представляла для ловца угрозу. Поэтому Данил применял к ней уже выше упомянутую тактику, когда при известной сноровке псина становилась не всегда легкой, но, все ж таки, добычей.
       Внезапно раздался громкий треск, и ночное небо озарилось вспыхнувшим в нем огнем. В его свете Костров заметил, как, выскочив откуда-то из мрака, молниеносная тень метнулась в его сторону. Данил получил такой мощный удар в грудь, что не удержался на ногах. Опрокинувшись, он упал на спину. Сдержанное и злобное рычание, которое послышалось где-то рядом, предупредило его о том, что еще мгновение и огромная сторожевая собака вонзит свои клыки прямо в его горло. Но Костров привычно заслонился рукой. Это спасло ему жизнь. Острое, как бритва, лезвие топора просвистело в воздухе. Данил даже не почувствовал сопротивления. Ощущение было такое, будто бы он рубанул топором не собачью плоть, а рассек им пустое пространство. Пес жалобно заскулил. Костров ударил во второй, потом в третий раз, и все стихло…
      Данил  поднялся на ноги. Победа словно окрылила его. Он часто и шумно вдыхал воздух, готовый закричать от восторга. Но, понимая, что радуется преждевременно, Костров шагов на десять отступил от околевшей собаки. Расчет его был прост. Запах крови наверняка собьет с толку остальных четвероногих преследователей, когда они кинутся по следу первой. А Данил будет на чеку!
      Ждал он недолго. Внезапно зашуршали ветви кустарника, затем послышалось глухое урчание. Обратившись в зрение и слух, Данил скорее почувствовал, чем увидел, как, клацнув клыками, невидимое чудовище сделало прыжок. Не раздумывая ни секунды, он замахнулся топором и рубанул наугад. Отразив блик луны, лезвие раскроило надвое кромешную тьму. Данил ощутил, как что-то липкое и влажное залило ему руки и лицо. Прозвучал жалобный лай, а за ним раздался глухой стук о землю. И все стихло. Приглядевшись, в свете предутреннего неба Костров увидел, что брюхо у овчарки распорото и кишки вывалились наружу. Издав что-то похожее на воинственный клич, Данил со злостью сплюнул себе под ноги. Это было ошибкой, едва не ставшей для него роковой. Дав волю эмоциям, Костров на короткое время забыл о все еще грозившей ему опасности, которая могла подстерегать его где-то рядом. Словно в подтверждение этого он вдруг ощутил, как бедро его словно ожгло каленым железом. Данил вскрикнул от боли и, скорее, рефлекторно, чем с определенным расчетом, дважды полоснул топором справа от себя. Злобно зарычав, собака отпустила ногу Данила. Он замахнулся в очередной раз, но пес ловко уклонился от смертельного удара и, кинувшись прочь, исчез в полумраке…